![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Прирождённый Мелкий Шпион
Oct. 12th, 2010 02:24 pmЗдравствуй, милый, нераскаянный злодей,
Очень рад я познакомиться с тобой.
Потому что я люблю плохих людей,
Потому что я и сам такой плохой...
http://aboriginals.narod.ru/doroga_v_Avstraliiu12.htm
http://aboriginals.narod.ru/doroga_v_Avstraliiu13.htm
Читаю рассказ и понимаю, что рассказ - про меня. Да, ни единого доноса я не написал, ни одного человека не посадил, и даже показаний не давал никогда. Но психотип - мой. Каждое движение души агента-стукача - понятно, каждый жест - узнаваем. Это - моя порода и моё предназначение. Это - мой портрет в полный рост.
Наверное, Бог всё-таки есть. Зная, что я ненавижу наркотики, он встроил завод по их производству в мой мозг. Зная, что я ненавижу шпионов, он сделал шпионаж моим главным призванием и Основным Искусством. Можно свалить вину и не на Бога, а на советское общество; с той же степенью убедительности. Иными словами, "оправдание не катит".
Попутно отмечаю на полях, что ничто не далает оправдание столь шатким, как отсутствие вины. Впрочем, преступное намерение может подтвердить моя сестра Вэрка: она видела "Рассказы о старых чекистах", написанные мною в 2000 году. Апологетические. Именно она выступила лучшим-в-мире-цензором и уничтожила тексты, чтобы спасти репутацию своего брата, как человеческую, так и литературную.
Танюшка знает, как я любил читать чужие письма и как я требовал от других читать чужие письма, оставленные на виду: раз их оставили, говорил я, то их оставили вам, в них может быть просьба о помощи или просьба о понимании, а не прочитать такое письмо - проявление равнодушия. Да, это та самая врождённая подлость, которая имеет свойство становиться второй честью.
Той же природы - мой интерес к мерзавцам-молодогвардейцам, внедрявшим своих неумелых шпионов во все оппозиционные партии (фотография Буковской до сих пор стоит у меня на письменном столе). Той же природы - моя страсть к неумелым интригам. почему неумелым? Умелые интриги не раскрывают даже через сотни лет. А я привык восхищаться тем, что было мне известно, то есть - самыми неудачными из интриг; а вот тонкие и удачные радости мне не приносят.
Что уберегло меня от моего основного призвания? Наверное, отсутствие Родины: страны, которой я бы мог доносить. Я перехитрил сам себя: я выдумал себе несколько несуществующих стран, а одну из них - Лапландию - выдумал специально для того, чтобы шпионить в её пользу. Впрочем, не прошло и семи лет, как моя выдуманная Родина предала меня. Возможно, это свойство любой Родины, то есть черта типологическая.
Теперь я понимаю, что оттолкнуло во мне Хлёнь и Элайаса, Ведьму и Лису, Зелёного и Анарис, Эвелину и Кэроль, Кукушку и Марту. Они все - люди с потрясающей интуицией, привыкшие обращать внимание не на поступки человека в прошлом, а на его предназначение в будущем. И это ощущение, всегда складывающееся в слова "Я ему не дверяю", оказалось совершенно точным. Я и сам себе не доверяю, и всем остальным - не советую.
Не я ли всегда говорил вам, что человек есть то, за что он бранит других? Что человек подозревает других только в том, что есть в нём самом? Вы все видели, какое у меня было чутьё на шпионов подлинных и мнимых. Вы все помните, с какой лёгкостью я находил их, а они - меня. Золото - к ртути, подобное - к подобному. С ними я был одной крови, а с вами - нет.
Вспомните всё, что я придумал (кроме, пожалуй, Колокола)! Мнемокарты, которые говорят о человеке больше, чем психологический тест. Подвесные анкеты, по которым можно читать будущее человека и давать читать его будущее ему самому. Бесконечные базы данных и эмберские карты Таро, нарисованные с живых людей. В этом не всегда была необходимость, но к этому всегда была страсть.
Да, моя совесть - не последняя шахматная фигура на доске. Совесть тоже умела делать сильные ходы. Например - на четыре года связать меня обетом исповедника, который не может нарушить тайну исповеди. Или - отказаться называть людей паспортными именами (а в пределе - вообще не знать паспортные имена людей, с которыми я говорю). Вы все смеялись, что это вас не защитит, раз мне известны ваши телефоны? А вы не подумали, что я пытался защитить себя, а не вас?
"Конспирология интересует меня не с прагматической, а с эстетической точнки зрения!" - говорил я. И, разумеется, врал: конспирология интересовала меня с этической точки зрения, поскольку стиль - производная от поступка. Я учил себя не интересоваться чужой личной жизнью, чужими преступлениями, чужими долгами и чужими секретами. Это было бесполезно, поскольку вы сами мне всё выбалтывали. Когда про себя - я вас выслушивал, когда про других - я казнил вас на месте. И прав был.
Вот я дожилдо тридцати лет, став ректором, миротворцем, зачинщиком раздоров, лордом, мастером имён, драматургом, князем-кольцедарителем, нотариусом, священником, мифологоразведчиком и экскурсоводом. Всем, кем угодно, только не шпионом. Надо ли удивляться, что человек, уклонившийся от своего основного призвания, никогда не будет счастлив?
Что же, это не последний сильный ход, который у меня остался в запасе. У евреев есть страшное оружие, именуемое "тиккун", искуство специально совершать мерзкие поступки так, чтобы те получались праведными. Спасибо светлой Лее, учившей этому своих падаванов, а научившей в том числе и меня. Нечего бежать от своего призвания, надо развернуться и встретить его лицом к лицу, как положено лорду.
Итак, я - шпион и доносчик. Таково моё призвание. Только выполняя его я могу быть счастлив.
Ситуация осложена тем, что доносчик должен доверять тому, кому он доносит. А я никому не верю.
Не верю именно в силу того, что, как закоренелый обманщик, вижу только эту сторону жизни во всём.
Следовательно, проблема заключается в том, что мне просто некому стучать на вас, дорогие мои люди!
Я решаю проблему от противного: вот вам-то я стучать и буду! Каждому на каждого, и лишь на него одного.
"Акция невиданной щедрости": любой, кто попросит меня, получит исчерпывающий компромат на себя самого.
Не сразу. В неудобное для него время. В неудобном для него месте. Слишком рано. Слишком поздно. Слишком невероятно. Но - получит.
Комментариии - не скрываю. Шпионский контракт должен быть гласным. Это - единственное условие.
Поехали!
Очень рад я познакомиться с тобой.
Потому что я люблю плохих людей,
Потому что я и сам такой плохой...
http://aboriginals.narod.ru/doroga_v_Avstraliiu12.htm
http://aboriginals.narod.ru/doroga_v_Avstraliiu13.htm
Читаю рассказ и понимаю, что рассказ - про меня. Да, ни единого доноса я не написал, ни одного человека не посадил, и даже показаний не давал никогда. Но психотип - мой. Каждое движение души агента-стукача - понятно, каждый жест - узнаваем. Это - моя порода и моё предназначение. Это - мой портрет в полный рост.
Наверное, Бог всё-таки есть. Зная, что я ненавижу наркотики, он встроил завод по их производству в мой мозг. Зная, что я ненавижу шпионов, он сделал шпионаж моим главным призванием и Основным Искусством. Можно свалить вину и не на Бога, а на советское общество; с той же степенью убедительности. Иными словами, "оправдание не катит".
Попутно отмечаю на полях, что ничто не далает оправдание столь шатким, как отсутствие вины. Впрочем, преступное намерение может подтвердить моя сестра Вэрка: она видела "Рассказы о старых чекистах", написанные мною в 2000 году. Апологетические. Именно она выступила лучшим-в-мире-цензором и уничтожила тексты, чтобы спасти репутацию своего брата, как человеческую, так и литературную.
Танюшка знает, как я любил читать чужие письма и как я требовал от других читать чужие письма, оставленные на виду: раз их оставили, говорил я, то их оставили вам, в них может быть просьба о помощи или просьба о понимании, а не прочитать такое письмо - проявление равнодушия. Да, это та самая врождённая подлость, которая имеет свойство становиться второй честью.
Той же природы - мой интерес к мерзавцам-молодогвардейцам, внедрявшим своих неумелых шпионов во все оппозиционные партии (фотография Буковской до сих пор стоит у меня на письменном столе). Той же природы - моя страсть к неумелым интригам. почему неумелым? Умелые интриги не раскрывают даже через сотни лет. А я привык восхищаться тем, что было мне известно, то есть - самыми неудачными из интриг; а вот тонкие и удачные радости мне не приносят.
Что уберегло меня от моего основного призвания? Наверное, отсутствие Родины: страны, которой я бы мог доносить. Я перехитрил сам себя: я выдумал себе несколько несуществующих стран, а одну из них - Лапландию - выдумал специально для того, чтобы шпионить в её пользу. Впрочем, не прошло и семи лет, как моя выдуманная Родина предала меня. Возможно, это свойство любой Родины, то есть черта типологическая.
Теперь я понимаю, что оттолкнуло во мне Хлёнь и Элайаса, Ведьму и Лису, Зелёного и Анарис, Эвелину и Кэроль, Кукушку и Марту. Они все - люди с потрясающей интуицией, привыкшие обращать внимание не на поступки человека в прошлом, а на его предназначение в будущем. И это ощущение, всегда складывающееся в слова "Я ему не дверяю", оказалось совершенно точным. Я и сам себе не доверяю, и всем остальным - не советую.
Не я ли всегда говорил вам, что человек есть то, за что он бранит других? Что человек подозревает других только в том, что есть в нём самом? Вы все видели, какое у меня было чутьё на шпионов подлинных и мнимых. Вы все помните, с какой лёгкостью я находил их, а они - меня. Золото - к ртути, подобное - к подобному. С ними я был одной крови, а с вами - нет.
Вспомните всё, что я придумал (кроме, пожалуй, Колокола)! Мнемокарты, которые говорят о человеке больше, чем психологический тест. Подвесные анкеты, по которым можно читать будущее человека и давать читать его будущее ему самому. Бесконечные базы данных и эмберские карты Таро, нарисованные с живых людей. В этом не всегда была необходимость, но к этому всегда была страсть.
Да, моя совесть - не последняя шахматная фигура на доске. Совесть тоже умела делать сильные ходы. Например - на четыре года связать меня обетом исповедника, который не может нарушить тайну исповеди. Или - отказаться называть людей паспортными именами (а в пределе - вообще не знать паспортные имена людей, с которыми я говорю). Вы все смеялись, что это вас не защитит, раз мне известны ваши телефоны? А вы не подумали, что я пытался защитить себя, а не вас?
"Конспирология интересует меня не с прагматической, а с эстетической точнки зрения!" - говорил я. И, разумеется, врал: конспирология интересовала меня с этической точки зрения, поскольку стиль - производная от поступка. Я учил себя не интересоваться чужой личной жизнью, чужими преступлениями, чужими долгами и чужими секретами. Это было бесполезно, поскольку вы сами мне всё выбалтывали. Когда про себя - я вас выслушивал, когда про других - я казнил вас на месте. И прав был.
Вот я дожилдо тридцати лет, став ректором, миротворцем, зачинщиком раздоров, лордом, мастером имён, драматургом, князем-кольцедарителем, нотариусом, священником, мифологоразведчиком и экскурсоводом. Всем, кем угодно, только не шпионом. Надо ли удивляться, что человек, уклонившийся от своего основного призвания, никогда не будет счастлив?
Что же, это не последний сильный ход, который у меня остался в запасе. У евреев есть страшное оружие, именуемое "тиккун", искуство специально совершать мерзкие поступки так, чтобы те получались праведными. Спасибо светлой Лее, учившей этому своих падаванов, а научившей в том числе и меня. Нечего бежать от своего призвания, надо развернуться и встретить его лицом к лицу, как положено лорду.
Итак, я - шпион и доносчик. Таково моё призвание. Только выполняя его я могу быть счастлив.
Ситуация осложена тем, что доносчик должен доверять тому, кому он доносит. А я никому не верю.
Не верю именно в силу того, что, как закоренелый обманщик, вижу только эту сторону жизни во всём.
Следовательно, проблема заключается в том, что мне просто некому стучать на вас, дорогие мои люди!
Я решаю проблему от противного: вот вам-то я стучать и буду! Каждому на каждого, и лишь на него одного.
"Акция невиданной щедрости": любой, кто попросит меня, получит исчерпывающий компромат на себя самого.
Не сразу. В неудобное для него время. В неудобном для него месте. Слишком рано. Слишком поздно. Слишком невероятно. Но - получит.
Комментариии - не скрываю. Шпионский контракт должен быть гласным. Это - единственное условие.
Поехали!
