![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
miiirЖил ревнивый муж с женой-которая-любила-прекрасное. Вокруг их города была стена, а за стеной студенты жили.
Повадился некий студент-богослов жене-любившей-прекрасное любовные письма писать: то ли потому, что соблазнить её хотел, то ли просто от радости, что грамоту выучил. Письма были написаны на прекрасной бумаге ровным почерком, а потому понравились жене-которая-любила-прекрасное: та бросила письма на стол и заявила мужу, что уйдёт к автору посланий от него, неотёсанного мужлана, прекрасное не понимающего.
Подстерёг муж студента (рвань-рванью, сапоги каши просят, юбка в заплатах... - тьфу ты! какая юбка? - штаны, конечно, штаны! студенты женского пола позже появились, в совсем уже не сказочную эпоху). Подстерёг муж студента, но бить не стал, а взял за рубаху, отвёл в пивную, посадил к стеночке, угостил добрым пивом, а руки на стол положил - чтобы студент кулачищи видел. И начал на жизнь жаловаться. О том, что повадился какой-то шалопай его жене вирши писать, за что убить мало, но он - добрый христианин, и греха на душу брать не хочет. И просил студента посоветовать, как беде помочь, чтобы до греха не доводить.
Студент-богослов пива выпил, осмелел и всю правду выложил: где им, студенческой братии, серьёзных баб очаровывать? Бабы прекрасное любят, а какая в буквах красота? Вот ежели бы ожерелье прислать золотое, так это - красота. А если ещё и нашепчут на ожерелье знающие люди, то баба за человеком, такое ей подарившим, на край света пойдёт! Знающие люди своё дело знают: ни с кем подарившего не спутают, хоть через шесть рук подарок пройди! Да где им, бедным студентам, золото покупать? И как им со знающими расплатиться? А вирши - пустое, пустое.
Расстались ревнивый муж и студент-богослов приятелями (есть такие приятели, которых видеть больше не хочешь, но за прошлое зла не держишь и вообще благодарен). Купил муж ожерелье, прекрасное, как чёрт знает что. Нашептали на него, что положено. Положил муж ожерелье туда, где жена письма доставать привыкла, и начал ждать.
Нашла жена ожерелье, узелок собрала и пошла на край света - подарившего искать. Мужа так и не увидела (увидела бы - сразу поняла бы, кто подарил: сердце подсказало бы; знающие своё дело знают). Мимо студента прошла - даже не взглянула. Семь городков обошла, в каждый дом заглянула, а в восьмом городке поднесла ожерелье Святой Деве Марии, да тут же в монастырь и ушла с горя.
Выслушала аббатиса исповедь, пошла ожерельем полюболваться. Входит в церковь - а ожерелье чуть ли не светится: заговорённое, да такое ядрёное, что Святая Дева Мария озираться начала: того и гляди пойдёт за подарившим ожерелье на край света!
Всполошилась аббатиса. Святую Деву Марию заново гвоздями к полу приколотила, ожеретье к её шее мелкими гвоздиками прибила, чтобы никому больше не досталось, и Его Святейшеству Папе в Рим написала. Приехали два инквизитора: молодой и старый, жену расспросили. Разыскали городок и уговорились, что один за стеной расспрашивает, а другой - в самом городе.
Спрашивает старый инквизиор ревнивого мужа: "Ты ли жене своей любовные письма писал, чтобы её испытать?" - "Нет, Господь свидетель! - отвечает муж - Я же и грамоты не знаю!". А про ожерелье не стал его старый инквизитор спрашивать: суета это и суеверие.
Спрашивает молодой инквизитор студента-богослова: "Ты ли чужой жене ожерелье подарил заговорённое, чтобы от мужа ушла?" - "Нет, Господь свидетель! - отвечает студент - Откуда у нашей братии такие деньжищи?" А про вирши не стал его молодой спрашивать: эко диво, вирши!
Так и не было обоим ничего.
Повадился некий студент-богослов жене-любившей-прекрасное любовные письма писать: то ли потому, что соблазнить её хотел, то ли просто от радости, что грамоту выучил. Письма были написаны на прекрасной бумаге ровным почерком, а потому понравились жене-которая-любила-прекрасное: та бросила письма на стол и заявила мужу, что уйдёт к автору посланий от него, неотёсанного мужлана, прекрасное не понимающего.
Подстерёг муж студента (рвань-рванью, сапоги каши просят, юбка в заплатах... - тьфу ты! какая юбка? - штаны, конечно, штаны! студенты женского пола позже появились, в совсем уже не сказочную эпоху). Подстерёг муж студента, но бить не стал, а взял за рубаху, отвёл в пивную, посадил к стеночке, угостил добрым пивом, а руки на стол положил - чтобы студент кулачищи видел. И начал на жизнь жаловаться. О том, что повадился какой-то шалопай его жене вирши писать, за что убить мало, но он - добрый христианин, и греха на душу брать не хочет. И просил студента посоветовать, как беде помочь, чтобы до греха не доводить.
Студент-богослов пива выпил, осмелел и всю правду выложил: где им, студенческой братии, серьёзных баб очаровывать? Бабы прекрасное любят, а какая в буквах красота? Вот ежели бы ожерелье прислать золотое, так это - красота. А если ещё и нашепчут на ожерелье знающие люди, то баба за человеком, такое ей подарившим, на край света пойдёт! Знающие люди своё дело знают: ни с кем подарившего не спутают, хоть через шесть рук подарок пройди! Да где им, бедным студентам, золото покупать? И как им со знающими расплатиться? А вирши - пустое, пустое.
Расстались ревнивый муж и студент-богослов приятелями (есть такие приятели, которых видеть больше не хочешь, но за прошлое зла не держишь и вообще благодарен). Купил муж ожерелье, прекрасное, как чёрт знает что. Нашептали на него, что положено. Положил муж ожерелье туда, где жена письма доставать привыкла, и начал ждать.
Нашла жена ожерелье, узелок собрала и пошла на край света - подарившего искать. Мужа так и не увидела (увидела бы - сразу поняла бы, кто подарил: сердце подсказало бы; знающие своё дело знают). Мимо студента прошла - даже не взглянула. Семь городков обошла, в каждый дом заглянула, а в восьмом городке поднесла ожерелье Святой Деве Марии, да тут же в монастырь и ушла с горя.
Выслушала аббатиса исповедь, пошла ожерельем полюболваться. Входит в церковь - а ожерелье чуть ли не светится: заговорённое, да такое ядрёное, что Святая Дева Мария озираться начала: того и гляди пойдёт за подарившим ожерелье на край света!
Всполошилась аббатиса. Святую Деву Марию заново гвоздями к полу приколотила, ожеретье к её шее мелкими гвоздиками прибила, чтобы никому больше не досталось, и Его Святейшеству Папе в Рим написала. Приехали два инквизитора: молодой и старый, жену расспросили. Разыскали городок и уговорились, что один за стеной расспрашивает, а другой - в самом городе.
Спрашивает старый инквизиор ревнивого мужа: "Ты ли жене своей любовные письма писал, чтобы её испытать?" - "Нет, Господь свидетель! - отвечает муж - Я же и грамоты не знаю!". А про ожерелье не стал его старый инквизитор спрашивать: суета это и суеверие.
Спрашивает молодой инквизитор студента-богослова: "Ты ли чужой жене ожерелье подарил заговорённое, чтобы от мужа ушла?" - "Нет, Господь свидетель! - отвечает студент - Откуда у нашей братии такие деньжищи?" А про вирши не стал его молодой спрашивать: эко диво, вирши!
Так и не было обоим ничего.
